Tubantia 23-09-1972

Ton Sijbrands был в Reykjavik со своей невестой и там - в тени прожекторов, падающих на поединок между американцем и россиянином, - он выполнил просьбу Tubantia/Hengelo's Dagblad. Он мог бы пойти в другом направлении - и не было бы безумием ожидать, что он обратил бы внимание на огромную разницу между двумя чемпионатами мира, шахматным и шашечным: с точки зрения общественного интереса, задействованных сумм, короче говоря, всей атмосферы.

Ton Sijbrands не бросил свой взгляд на этот шар. Он - принимая некоторые вещи как должное - явно даже не задумывался об этом. Что он сделал: он ухватился за гневное общественное мнение, что Фишер на самом деле не очень хорош в шахматах, но, с другой стороны, очень хорош в сутяжничестве, настолько хорош, что выиграл Спасского на ура еще до того, как была передвинута хоть одна пешка. Sijbrands с этим не согласен, и он берет место, чтобы продемонстрировать это и, проходя мимо, от души побить своих товарищей, русских, вместе с их дружками .....

Перед началом матча с Андрейко в понедельник 22 мая в Concertgebouw в Hengelo я был рад приветствовать г-на P. Vink sr., председателя моего клуба RDG и тезку моего хорошего друга, олдермена по спорту и делам молодежи муниципалитета в Гааге, который обещал мне поездку на двоих, если я завоюю титул чемпиона мира. Воодушевленный этим материальным стимулом, я без особых проблем вышел из дебюта с равной игрой (в конце концов, я играл черными), и чуть менее чем через три часа ничья, а вместе с ней и чемпионство, стали фактом. После этого мы с женихом поспешно посовещались, чтобы определиться с местом назначения.

У моего жениха все еще была тетя, живущая где-то в Австралии, но я размышляла о том, что, надеюсь, это не последний раз, когда я выигрываю матч за звание чемпиона мира, и что (особенно в мире шашек) лучше начинать с малого.

Вот почему мы выбрали Исландию. Во-первых, потому что мы представляли себе, как сможем провести там спокойный отпуск, не подвергаясь или почти не подвергаясь нашествию полчищ туристов - хрустящих американцев или плоских голландцев (должен признаться, я никогда не проводил отпуск на солнечных испанских пляжах, но иногда у меня возникала мысль, что там можно встретить половину голландского населения). Но, конечно, была и другая причина, которая заставила нас совершить путешествие в. Исландия, и ради которой мы даже отложили поездку как можно дольше, чтобы иметь возможность увидеть решающую стадию: матч Спасский - Фишер.

Редко какой матч за звание чемпиона мира оказывался в центре внимания так сильно, как этот шахматный поединок. Не только средства массовой информации и многочисленные любители шахмат были заинтересованы в этом матче, но и широкая публика, которая почти не знает хода фигур, страстно сочувствовала обоим участникам. Этот гигантский интерес, который является огромной рекламой не только для шахмат, но и для исландского туризма, на самом деле вызван всего одним человеком - американцем Бобби Фишером. И поскольку без него это событие было бы совершенно немыслимо (чего нельзя сказать о его сопернике, ведь если бы, скажем, Петросян или Корчной носили титул чемпиона мира вместо Спасского, интерес к их матчу с Фишером, на мой взгляд, был бы не меньшим), хочется посвятить этот материал именно ему.

Очевидно, что то восхищение, которое многие шахматисты испытывают к Фишеру, относится прежде всего к его игре, которая, как говорят, находится на невиданном доселе уровне. Поскольку мой энтузиазм по отношению к шахматной игре велик, но мои знания о ней невелики, я не считаю себя вправе подробно останавливаться на этом. Единственное замечание, которое я хотел бы сделать в этой связи, касается (к счастью, уменьшающихся) попыток российской прессы принизить результаты Фишера или его игру.

Если обратиться к странице 163 только что вышедшей книги «Фишер», написанной триумвиратом Krabbé-Munninghoff-Timman, то можно прочитать, как некий Абрамов писал в «Вечерней Москве» после командной встречи Советского Союза с остальным миром (Белград 1970), в которой Фишер выиграл не менее 3:1 у бывшего чемпиона мира Петросяна: «В целом, конечно, Фишер играет хорошо, но недостатки в его игре видны даже невооруженным глазом».

А на странице 14 той же книги Krabbé цитирует бывшего чемпиона мира Ботвинника: "В наши дни люди считают Фишера гением. Однако для того, чтобы считаться шахматным гением, нужно побеждать равных соперников с большим отрывом. До сих пор Фишеру это не удавалось».

Если учесть, что Ботвинник написал это после фантастической победы Фишера в межзональном турнире в Пальма-де-Майорке, где он финишировал с преимуществом не менее чем в 3,5 очка (шашечным мастерам на заметку: 3,5 означает 7 (! ) над такими гроссмейстерами, как Ларсен, Геллер, Хюбнер, Тайманов, Ульман, Портиш, Смыслов, Полугаевский, Глигорич, Панно, Hort и Ивков, а если учесть, что Ботвинник уравнял шансы Тайманова в первом из претендентских матчей (Фишер выиграл этот матч со счетом 6:0), то становится ясно, что в Советском Союзе теряют всякую объективность, как только возникает угроза потери такого национального достояния, как звание чемпиона мира по шахматам.

Эти цитаты привлекли мое внимание тем больше, что я сразу же узнал в них отношение некоторых русских шашистов, которые также не восприняли мое завоевание титула чемпиона мира с большим энтузиазмом. Хотя у меня нет с собой шашек, я хорошо помню, что после матча с Андрейко (Таллин, январь-февраль), который закончился со счетом 20:20 без единой победы, Куперман заявил в интервью, что ему известно, что на Западе, да и в Советском Союзе, многие шашисты считают, что Sijbrands - сильнейший игрок, но он сам предпочитает иметь другое мнение. Андрейко также неоднократно заявлял, что Sijbrands не станет чемпионом мира, в то время как объективный анализ результатов последних двух с половиной лет, казалось бы, предсказывал обратное.

Другой, более тонкий способ обмануть советских людей, заставив их поверить, что на самом деле среди них нет ничего нового, состоит в том, чтобы представить иностранного кандидата в чемпионы мира как действительно необычайно сильного игрока, обладающего великолепным чувством позиционной тонкости и почти никогда не допускающего ошибок. Загвоздка заключается в отсутствии оригинальности, в «игре как машина», которую предполагает такая формулировка.

Когда я стал чемпионом мира, шахматно-шашечный журнал «64» посвятил мне несколько слов, которые сторонний наблюдатель отнес бы исключительно к похвале, но для специалиста изнутри они приобрели второй смысл. Действительно, помимо обычных комплиментов, было отмечено, что я буду игроком классической школы и что я стараюсь максимально исключить фактор риска. Тогда я на некоторое время вспылил, ведь я уже много лет не играл классику, тогда как сейчас, как правило, стремлюсь к усложнению, насколько это возможно.

Еще одно сравнение (не могу удержаться, но сейчас между Фишером и мной довольно много сходства): на странице 172 той же фантастической книги о Фишере я прочитал, что некий Голубев, которого следовало бы немедленно поставить к стенке, пишет, что Фишер, в силу своей ограниченности, отставания в развитии и нарушения контакта, способствует развитию «интеллектуального варварства», очень пагубного явления, грозящего захлестнуть шахматный мир.

Далее г-н Голубев продолжает: «И тогда исчезает одна из важнейших характеристик шахмат, а именно их творческая и художественная природа. С этой точки зрения игра Фишера кажется мне довольно сухой. Он делает мало блестящих суперходов (такие формулировки говорят о том, что в спортивной мысли T.S. не в своей тарелке), но, с другой стороны, он делает и мало слабых ходов, а ошибок почти не допускает (...). Как шахматист, Фишер боится произвести плохое впечатление, и, возможно, поэтому он не любит неясных позиций и стремится к ясности, чтобы избежать неприятных сюрпризов». Вот такой вот Голубев.

Повторюсь, я ни в коем случае не считаю себя компетентным судить о технике шахмат, но, исходя из вышеизложенного опыта общения с российской прессой, представляется вполне обоснованным предположить, что Фишер является не только сильнейшим, но и самым «творческим» и «артистичным» шахматистом современности, а возможно, и всех времен. Так ли это на самом деле, остается на усмотрение и вкус ценителей шахмат.

Но для широкой публики, которая ничего не смыслит в шахматной технике, а интересуется только результатами, фантастические успехи Фишера, конечно, захватывают воображение. Следует отметить, что это не всегда происходило автоматически, хотя было бы преувеличением сказать, что путь Фишера к вершине был вымощен банановой кожурой, как написал несколько месяцев назад Tim Krabbé в отличной статье о моем хорошем друге Jan Hein Donner (chess bulletin December '71).

Возможно, именно из-за крайней молодости, а также из-за шахматно-технических условий Фишер, родившийся в 1943 году, не смог претендовать на матч с тогдашним чемпионом мира в претендентских турнирах Bled-Beograd-Zagreb 1959 и Willemstad 1962: гандикап детей-вундеркиндов заключается в том, что они чрезвычайно молоды. Но после того как в 1969 году он вообще не появлялся в турнирах, только в 1970 году он начал говорить, что в итоге принесло ему огромную известность даже за пределами шахматного мира.

В Белграде, в командной встрече между Советским Союзом и остальным миром, он играет четыре партии с экс-чемпионом мира Петросяном и выигрывает две из них; в другом месте, в Югославии, он выигрывает очень сильный международный турнир с отрывом в два очка (я оставлю в стороне его впечатляющее выступление в самом сильном турнире по быстрым шахматам всех времен, который также проходил в этот период), в Buenos Aires он выигрывает турнир с отрывом в три с половиной очка, ни международном турнире в Palma de Mallorca он побеждает с таким же отрывом, а затем в 1971 году наступает время матча претендентов, результаты которого все, в силу их комической невероятности, знают: Фишер-Тайманов 6-0, Фишер-Ларсен 6-0, Фишер-Петросян 6,5-2,5.

И понятно, что даже Спасски не смог остановить Фишера на пути к титулу чемпиона мира.

То, что Фишер стал чемпионом мира только в 29 лет, меня очень интригует. Я сам завоевал титул в 22 года, и перед турниром мне казалось, что если я не добьюсь успеха сейчас, то лучше пойду играть в футбол или прыгать с трамплина, по крайней мере, это был бы вид спорта, где ад - это самый большой всплеск. как шутил второй помощник Фишера Lombardy, тоже не маленького роста.

Мне трудно представить, что через семь лет я все еще буду играть в шашки с таким же энтузиазмом, как сейчас, и я вижу себя в этом возрасте не более чем ветераном. Однако если учесть, что в 14 лет Фишер уже был чемпионом США и что, по его собственному признанию, последние десять лет он, вероятно, был сильнейшим игроком в мире (а мы поверим ему на слово, ведь, в конце концов, он действительно кое-что знает о шахматах и к тому же кажется очень объективным судьей), нельзя не восхититься тем, как он справлялся с годами, и тем терпением, с которым он ждал момента, когда сможет поставить крест на своей шахматной карьере.

• Бобби Фишер... возможно, немного неуклюже, но с полной честностью...

• Чемпион мира по шашкам Ton Sijbrands: «Тот факт, что Фишер стал чемпионом мира только в 29 лет, меня очень интригует».

ОБВИНЕНИЯ

Есть несколько объяснений тому, что Фишер завоевал титул чемпиона мира только сейчас, а не, скажем, десятилетием раньше. В Bied etc 1959 и Willemstad 1962 он просто набрал слишком мало очков. Несмотря на все обвинения в комбинационности в адрес советских игроков, с 14 очками из 27 партий явно не выиграть турнир, независимо от того, сговорились соотечественники или нет. Но в период с 1962 по 1970 год, когда он квалифицировался в претендентские матчи через межзональный турнир в Palma de Mallorca, сам Фишер упустил две прекрасные возможности сделать заявку на титул чемпиона мира.

Снова цитирую Tim Krabbé: «В январе 1963 года он уже квалифицировался на межзональный турнир 1964 года в Amsterdam, но когда пришло время, к всеобщему огорчению, оказалось, что он исполнил свое обещание никогда больше не играть в турнирах ФИДЕ. В качестве конкретной причины Фишер назвал действительно возмутительно низкие денежные призы, и пока его коллеги в Amsterdam пытались за гроши приблизиться к званию чемпиона мира, Фишер совершил выгодное одновременное турне. Впервые строгие принципы Фишера не позволили ему завоевать титул чемпиона мира».

И вот в 1967 году после десяти туров он занимает первое место в межзональном турнире в Sousse (Tunesië), но тут возникли проблемы из-за просьбы Фишера освободить его от игры в День Реформации, который Фишер хотел отметить как адвентист седьмого дня. Руководство турнира отклонило эту просьбу (что фактически означало дискриминацию, так как Reshevsky уже много лет предоставлялась возможность праздновать субботу должным образом), и это стало вступлением, после многих пятерок и шестерок, к окончательному отъезду Фишера из Tunesië. Это было тяжело для всех любителей шахмат, но в большей степени для него самого.

Хорошо известно, что Фишер с его жесткими финансовыми требованиями, его знаменитым списком из 41 пункта, в котором до совершенства описаны самые идеальные, по его мнению, условия игры, в которых шахматный гроссмейстер должен заниматься своей профессией, его более или менее невротическое отношение к присутствию камер и т. д., не очень-то полюбился подавляющему большинству населения планеты. На самом деле, по моим оценкам, после финансовой войны, дошедшей до крайности перед началом матча, во время которой многие люди были напуганы, около 95 процентов широкой публики отдали предпочтение его сопернику Спасскому.

Самое обидное, что этой популярностью Спасский косвенно не обязан самому себе. Ведь, в конце концов, он советский гражданин и поэтому может высказывать в интервью довольно мало частных мнений, так что лишь немногие близкие знают его не иначе как по дипломатическому дружелюбию, которое ни к чему не обязывает. Очевидно, что популярность Спасского основана исключительно на антипатии людей к Фишеру: публика просто считает, что если один человек много говорит, то другой должен победить. Даже шахматные журналисты вроде Jongsma и Van der Weide, открыто пишущие в своих колонках в De Telegraaf и Accent соответственно, что они надеются на победу Спасского, не могут избавиться от этого примитивного механизма.

Иногда утверждают, что Спасский допустил бы столько ошибок, потому что был бы полностью выведен из равновесия борьбой в начале матча. Высказывается также предположение, что Фишер, должно быть, намеренно хотел этого, когда изначально не явился на матч. Я категорически отказываюсь верить ни одному из этих предположений. Фишер - возможно, несколько неуклюжая, но в остальном абсолютно благородная фигура, которая ведет себя совершенно корректно по отношению к сопернику как до, так и во время игры (я даже как-то читал, что он никогда не встает с доски во время игры, потому что считает это некорректным, но это не совсем так, потому что в Reykjavik он вставал почти так же часто, как Спасский), а для Спасского, наверное, было лишь облегчением, что ему не придется сразу встретиться с Фишером.

Большое несчастье, которое постигло Спасского и которое, несомненно, сказалось на его игре, заключается в том, что ему придется играть против одного из тех немногих людей, которые уже при жизни стали легендами и чьи головы окутаны ореолом непобедимости.

Я искренне сожалею, что Бобби Фишер не позаботился о своих связях с общественностью немного лучше, так что большая часть уважения и благодарности, которой ему обязаны шахматисты, теперь ему отказано.

TON SIJBRANDS